Поездки Мушвига в Шушу

В ту пору Мушвиг мечтал оказаться в Шуше. Лишь раз ему довелось бывать на карабахской земле — в сезон сбора хлопка. Это было осенью 1930 года. Сотни студентов, среди которых был и юный поэт, приехали в равнинный Карабах. Мушвига сопровождали его друзья — Сулейман Рагимов и Альяр Карабаглы. Они были в Карабахе почти полтора месяца, но так и не увидели живописные красоты Шуши, не отдохнули в целительной прохладе этого удивительного края. Жесткий график соцсоревнований не позволил им отлучиться.

Мушвиг так и не ступил на Родину Закира, Навваба, Узеир бека…

Об этом говорится в статье журналиста, исследователя Васифа Гулиева «Поездки Мушвига в Шушу».

АЗЕРТАДЖ представляет вниманию читателей эту статью.

Микаил Мушвиг, стремительно взбиравшийся по извилистым, полным перипетий, поэтическим ступеням тридцатых годов и уже снискавший известность в стране, посвящал свои строки темам, отвечавшим велению времени. Проникшись трепетными, лирическими стихами Мушвига, читатели жаждали встречи с ним. Его голос доносился со всех уголков страны и из соседних республик – он воспевал красоту родного края, вдохновлял и увлекал за собой. Имя Мушвига неизменно упоминалось в авангарде даровитых молодых поэтов.

Первый приезд поэта в Шушу

Творческая поездка по линии Азербайджанской Ассоциации пролетарских писателей пришлась по душе Мушвигу. Он отправился в Карабах, и желание увидеть Шушу, столь же дорогую его сердцу, как и родной Хызы, наконец, исполнилось. Весть о том, что Мушвиг прибыл в Шушу вмиг разлетелась окрест. Литературная общественность гудела, как пчелиный улей, — все наперебой стремились увидеться с известным поэтом, провести встречи с ним в школах и других культурно-просветительных учреждениях. Учитель литературы городской средней школы Эйюб Мусаев сообщил ученикам о приезде Мушвига в Шушу, рассказал о жизни и творчестве поэта. Он пообещал детям повести их на встречу с поэтом в редакции районной газеты.

На следующий день около полудня Эйюб муаллим в сопровождении нескольких членов литературного объединения направился в редакцию, где уже находились видный писатель Новруз Хейрани, педагог литературы Исак Мамедов и его ученики – Габиб Аллахвердиев, Ягуб Мусаев и Кямал Юсифов. Выступавший в центре молодой человек лет двадцати семи-двадцати восьми, среднего роста, широкоплечий, кучерявый, черноокий, востроглазый пылко говорил о литературе. На нем был коричневого цвета костюм, подобранные в тон рубашка и галстук. Редактор газеты представил молодого человека Эйюб муаллиму и юным ценителям поэзии: «Познакомьтесь, Микаил Мушвиг!» Поэта тотчас обступили начинающие. Мушвиг отвечал учтиво и вежливо, внимательно выслушивал каждого. В своих мемуарах, изданных в 1968 году по случаю 60-летия со дня рождения Микаила Мушвига, покойный Мустафа Фаталиев, участвовавший в той встрече, писал: «Оказывается, наш блистательный поэт до встречи перелистал страницы газеты, один за другим перечитав все стихотворения и сделав для себя пометки. Он окликал нас, и мы уважительно поднимались с места.

̶ Прошу, не вставайте, сидите. Я внимательно прочел ваши стихи. И вот что хочу сказать…

Мушвиг тщательно, слово за словом разбирал наши опусы, указывал на огрехи, давал советы.

̶ Я бы хотел, чтобы каждый из вас прочел стихи собственного сочинения, — сказал он.

Нависла гробовая тишина. Все переглядывались, не решаясь нарушить молчание. «Так не пойдет, читайте по очереди», — произнес Мушвиг.

И вот настал мой черёд.

Душа поэта широка,

Журчат в ней строки, как река,

Иду дорогою прямой,

Цель далека, тверда рука…

Помню улыбку, скользнувшую по лицу Мушвига, его наставления…

Наш учитель попросил его прочесть новые стихи, и он пылко, вдохновенно начал свою речь. Его строки поражали силой и глубиной, пронзали сердце, восторгали, увлекали за собой. Он был прекрасен! Он читал стихи в присущей себе неповторимой манере. А потом попросил нас взглянуть вокруг, окинуть взором леса и реки, и описать стихами эту живописную красоту. И лишь потом, спустя многие годы, я понял, как пленяла его красота природы, постиг, какими чувствами была охвачена его трепетная душа. Микаил Мушвиг воспевал природы, беззаветно любил родные края! Его перу принадлежат лучшие живописания красот природы.

Разумеется, каждый из нас выполнил поручение Мушвига и на встрече с поэтом зачитал свои стихи о природе».

Так знакомство с Микаилом Мушвигом заронило искру в сердца шушинских ценителей поэзии, вдохновив и подвигнув на новые литературные свершения…

Второй приезд в Шушу

Спустя некоторое время Микаил Мушвиг вновь посетил Шушу. На дворе стоял май — красивая, благодатная пора. В Шушинском педагогическом училище поклонники поэта организовали торжественную встречу с ним. Радости преподавателей, учащихся и представителей городской общественности, одним словом, всем ценителей поэзии не было предела. В вестибюле школы царило невиданное оживление. Из окрестных мест на встречу с поэтом в Шушу стекались почитатели его таланта. До начала встречи оставались считанные мгновения. Кто-то в нетерпении сновал по вестибюлю, кто-то стоял и с замиранием сердца ждал у окна, другие беседовали, дымя папиросами. В стенах учебного заведения частенько проводились литературно-художественные вечера, но предстоящая встреча была особенной. И вот долгожданный миг настал. В фойе широкими шагами бойко вошел смуглый молодой человек. Он шел в окружении представителей районной администрации и городской общественности. Переступив порог, Мушвиг приветственно сомкнул руки. Зал восторженно загудел. Когда поэт вышел на сцену, все как один, повскакивали с мест. По залу разнеслось раскатистое эхо бурных оваций. Ведущий встречи рассказал о жизненном и творческом пути Мушвига, а затем передал слово самому поэту.

Мушвиг поблагодарил присутствующих, поведал о достижениях азербайджанской литературы, рассказал о поэтах-современниках. Затем он стал пламенно читать свои стихи. Голос поэта звенел от волнения, его трепетную душу переполняли эмоции. Зал наполняли переливы интонаций его бархатистого голоса. Стихи Мушвига пленяли красотой, в них ощущался молодой задор и невероятная сила. Одолеваемый волнением, он трепал свои волосы, вскидывал руки и читал свои прекрасные стихи… Время будто замерло, зал обратился в слух…

Мушвиг говорил вдохновенно и пылко. И вот на сцене возник ведущий, возвестивший об окончании встречи. Присутствующие не хотели отпускать поэта, вопросы сыпались как из рога изобилия. Мушвиг внимательно слушал, терпеливо отвечал. Затем в честь поэта был дан концерт. Участник той встречи Мустафа Фаталиев отмечал в своих мемуарах: «Мне посчастливилось увидеть Микаила Мушвига еще раз. В то время я уже был студентом. У Мушвига была прекрасная память. После концерта я подошел к нему, и он тотчас вспомнил меня. «Ах, да, помню, конечно», — воскликнул он, — «Вы писали о широте души поэта». Его лицо вновь озарилось улыбкой. Мушвиг поздравил меня с поступлением, пожелал успехов».

Поездка в Малыбейли

На следующий день Мушвиг приехал в Малыбейли – крупнейший населенный пункт в Шуше, славящийся творческой интеллигенцией. В местной сельской школе была запланирована встреча с поэтом. Это был особый день, оставивший неизгладимые впечатления в сердце каждого малыбейлинца. Запомнился он и самому Мушвигу. Со всех уголков Шуши на встречу с известным поэтом стекались почитатели его таланта.

«Встреча с Мушвигом стала знаковой для малыбейлинских школьников», — пишет в своих воспоминаниях один из участников той встречи. — «По дороге нам повстречался мальчишка. Мушвиг спросил у него, где находится местная школа.

— Сынок, школа в какой стороне? – поинтересовался Мушвиг.

Мальчик указал на двухэтажное здание на окраине села.

— Да вот же!

— Ты учишься в этой школе?

— Да! В первом классе.

— А слыхал ли ты о Микаиле Мушвиге?

— О Мушвиге? Конечно!

— Можешь ли произнести наизусть хотя бы одно его стихотворение?

— Могу!

И мальчик нараспев произнес мушвиговское «Шянгюль, Шюнгюль, Мянгюль».

Радости Мушвига не было предела. Он обнял того мальчугана, расцеловал его.

— Узнал ли ты того, кто обнял тебя?

— Нет!

— Это же сам Мушвиг, стихи которого ты только что так красиво читал!

После этих слов мальчик будто остолбенел, цвет сошел с его лица, глаза округлились от удивления. А потом он сорвался с места и побежал со всех ног по направлению к школе. Спустя несколько минут из здания школы на улицу высыпали восторженные учителя и школьники. Вскоре к толпе присоединились и жители близлежащих домов».

Услышав о приезде Мушвига, люди спешили на встречу с ним. Шумной, разудалой толпой шли они к школе, где и должна была состояться творческая встреча с поэтом.

Оперуполномоченный отдела милиции Шушинского района, поклонник литературы и искусства Мамедали Новрузов пригласил из Агдама в Малыбейли прославленного ханенде Хана Шушинского. Вот как вспоминал он в этом знаменательном событии: «Как-то мой приятель, малыбейлинец Мамедали Новрузов приехал ко мне с просьбой выступить на предстоящем торжественном мероприятии в местной школе, сообщив о приезде гостей из Баку. Мы, разумеется, согласились. Среди гостей был очень красивый юноша. Он вызывал восторг присутствующих своими речами и стихами. Мамедали представил нас, сказав, что это Микаил Мушвиг…».

Встреча проходила в большой, просторной прихожей, служившей фойе школы. Все заняли свои места и началась встреча. «Мы собрались в школе. Это была удивительная встреча, навсегда засевшая в моем сердце. В адрес Мушвига звучали хвалебные слова, дети наперебой читали его стихи наизусть. Затем выступил и сам поэт», — вспоминает один из участников этой встречи.

— Я не очень хороший оратор, — скромно произнес Мушвиг.

И тут кто-то выкрикнул из толпы:

— Зато прекрасный поэт!

— Тогда с вашего позволения я произнесу стихи, что на сердце моем.

И он стал говорить стихи, преисполненные волнительных чувств и эмоций. В этих строках было столько экспрессии, что на глазах многих присутствовавших невольно выступили слезы. Волнение слышалось в голосе Мушвига. Объятый чувствами, он витал в совершенно иных далях. Казалось, он мог бы говорить до полуночи и люди готовы были слушать его пламенные речи.

Настала пора прощаться…

«Мы вышли из здания школы, люди не спешили расходиться. Они просили нас остаться, приглашали в гости. Увы, мы не могли согласиться, времени было в обрез, нужно было ехать. Проводить нас собрались все ученики и преподаватели школы, местные жители. Дети выстроились в ряд у обочины дороги, чтобы хоть краешком глаза еще раз увидеть любимого поэта. Это было очень трогательно. Люди размахивали вослед платками. Мушвиг часто оборачивался, утирал слезы, словно чувствуя, что больше никогда не вернется…

Прощаясь с малыбейлинцами, Мушвиг спросил у нашего маленького провожатого:

— Сынок, ты красиво читаешь стихи. У тебя есть способности к литературе. Скажи, кем ты хочешь стать, какой профессии собираешься посвятить себя.

-Я хочу посвятить себя литературе! — бойко ответил малыш».

Этот мальчик остался верен слову, став впоследствии учителем литературы. Многие годы возглавлял он педагогический коллектив Малыбейлинской сельской школы, преподавал литературу и неизменно рассказывал ученикам о той незабываемой встрече с Микаилом Мушвигом.

Тем самым невысокого роcта мальчуганом был Шахин Алиев.

… А потом малыбейлинская молодежь повезла гостей к Джейраньему роднику — одному из самых живописных мест в селе. Мушвиг, любивший проводить время на лоне природы, был в восторге.

У Джейраньего родника в тот день царила особая атмосфера. Два невероятных таланта слились воедино. Два великана – музыки и поэзии — Хан Шушинский и Микаил Мушвиг, казалось, черпали вдохновение у природы. Дымился пузатый самовар, трещали угли, кто-то вертел шампуры, готовясь подать к столу сочный, вкусный шашлык. Стол был накрыт, бокалы расставлены. Мушвиг мечтательно созерцал величественные седые вершины Гырхгыза, Делидага, Кирса и Сарыбаба. От раздумий его оторвал голос Мамедали Новрузова, поприветствовавшего собравшихся за столом дорогих гостей. «Добро пожаловать, рады вас видеть», — тепло произнес он. Заискрились, засверкали бокалы в руках гостей, надрывно и протяжно запел тар. В тот день у родника звучали переливы сегяха «Мирзы Гусейна», столь любимого Ханом и Мушвигом. Могучий голос Хана вознесся к небесам, он то грохотал, подобно водопаду, то журчал родникам подобный… Мушвиг восторженно слушал его пение. В какой-то момент он подал знак рукой и смычок Аллахъяра перебрался на лад «Баяты-Шираза». Заклокотало сердце поэта, запела душа его, и под звуки тара произнес он свое знаменитое стихотворение:

Звени, тар,

Звени, тар!

Будь нежен, как прежде бывал не однажды.

Столетьями людям поешь, а не стар,

И песня твоя – утоление жажды.

О тар, воскреси мне газели Сеида

И жемчуг на нити свои нанижи, —

Я снова навстречу возлюбленной выйду

В ширванскую ночь, в переулки Гянджи.

Звени, о желанный,

Звени, неустанный!..

Литературно-музыкальный меджлис завершился, когда день клонился к закату. Мушвиг и Хан по-дружески обнялись. Пришла пора прощаться. «Мы еще непременно встретимся», — в сердцах произнес тогда Мушвиг, но кто бы мог подумать тогда, что сюда он больше никогда не вернется…