ГЕРОЙ  САТИРЫ  М. А. САБИРА   МУХАММАД  АЛИ  ШАХ

                                                                                                            ГАДЖИ  ФИРУДИН  ГУРБАНСОЙ

Великий поэт двадцатого века Мирза Алекбер Сабир создал поэтико-сатирический летопись своего времени, начиная с 1905-го, до 1911-го годов. Величие поэта Сабира определяет трезвая мудрость и афористичность, выбор темы и не поддающиеся на перевод высокопробное совершенство стихворной художественности. Темы у него многогранны.

Политические темы в творчестве поэта занимают особые место. Как бы ни было сложно, он разъясняет произошедшие события особо лёгкими способами. Судьба одного из его «героев», Иранского шаха Мухаммад Али, была не из радужных. Как марионетка в кукольном театре, он дал и собой, и страной управлять сильным державам. Действовал по приказам и требованиям русских, англичан, французов и немцев и при этом вел себя как тиран, как и все тиранов.

Он по теме шаха писал и впрямую, и косвенно. Описивая обыденной жизни Персии, о Машруте, о бедноте, о безграмотности, о фанатичности не упоминая имени шаха, все-таки в средине круга мишени его сатиры, стоял сам Мухаммад Али шах.  Все стихи Сабира о Мухаммад Али шаха вместовзятых, вроде бы единая трагикомедийная поэма. Неудачная политическая карьера, неразделенные любви, ненависть народа,  предательские преговоры, жестокость – вот те еще не высыхшие мазьки Сабира, которые и теперь подходит для портретов лидерам-карьеристам.

О приключении как герой-любовник Мухаммад Али шаха Сабир писал с особо тонкостью пером сатирика. Шах был обьектом смеха политичесой публисистики в начале двадцатого века. Это было по рукам и подданным, и господам шаха. За блудские похождения, Сабир его иронизировал как «Мен Дели» (Я сумашедший), или «Меме Дели» (Сумашедщий по соскам), или просто «Мам Дели». А в Иране его называли еще оскарбительно, без начальной буквы.

Не иранец я ничуть, я великий Мендели!

Я – тиранства волчья пасть, преде мною – вы в пыли.

Я — беда над головой у подвластной мне земли!

И неважно, что мне вы пиявкой нарекли.

Кровь и мясо — лишь мои! Туши толщина моя!

Сила, слава – все моё! Честь – и та сполна моя!  (пер.П.М. Панченко)

Конечно, Мухаммад Али шах не был сумобродом, знал родной Азербайджанский, Персидский, Арабский, Турецкий, Французкий, Русский и Итальянских языков в совершенстве. Прекасно рисовал, занимался каллографией, играл в шахматы, интресно говорил о музыке, о поэзии, о театре. Был отличный стрелок, наездник на коне. Жажда к благам земной жизьни и вершинам власти тянул его к неизбежным, нечистоплотным играм политического театра. Режисоры этого театра определили для него образ маленкого человека-ловеласа. Играл, но иногда захотел прехитрит, и играть свою игру, но этому ему не позволяли. Исценировка было и с ножами, и с «пиротехникой», взорвали бомбу, показали ему свою месту. Изучая подлинных документов, понимаешь суть этого «древнейшего профессию» и его игроков.

21 июня 1872 родившей в семье шахской династии Гаджаров Мухаммед Али шах был старшим сыном  Музаффареддин шаха и родной племянницы Насреддин шаха Уммул-Хакана.

М.А. Сабир хорошо изучал весь темы связанно с его героями, потом уж брался за перо. Имя матери шаха тоже  встречается в его строках:

И цепи, наброшены тобой, о шах, на шеи львов,

И сабли, что умели не щадить тех избранных голов,

И те дома, которые ты сжег, те тысячи домов,-

Все, все твои деянья, Мемдели, достойны лучших слов!

О, сын Умми-Хаган, размах тех дней – тебе во благо будь!

И милость Коституции твоей – тебе во благо будь! (пер.П.М. Панченко)

Цепи наброшены на шеи львов – это не шахская охота, а  две львы – это герб враждебной страны Ирана  Великобритании. Поэт этим намеком показывает неудачный контакт шаха с Европой.

Одним из воспитателей будущего шаха был Русско подданный С. М. Шапшал, и это определил судьбы его как политик. Иран как никогда нужен был масоном перед мировой войны. Расчлениния теретории, нефть и  ограбления накопленного веками богатства притьягивал легконаживших как оса к меду. Они и в Азербайджане создали кровавые событии 1905-ого года.

Его отец Музаффереддин шах Гаджар (5 марта 1853 — 1 января 1907) — пятый шах из династии Гаджаров в Персии, правил с 1896-го по 1907-го год. Будучи наследником, Мухаммед Али занимал пост губернатора Тебриза, в 1900-ом году Австро-Венгерский кароль собственноручно выручил будушему шаху Большой Крест ордена Леопольда. Это был эксперимент-тест; как будет носить креста мусульманин наследник?! Ведь правителей считають тенью Бога. Ради бриллиантов и золота, носил… спокойно, можно идти и дальше…

Императорская Россия в одном 1905-ом году наградил его с пяти орденью: Орден Святого Андрея Первозванного, Орден  Святого Александра Невского, Орден Белого орла, Орден Святого Станислава 1-й степени и Орден Святой Анны 1-й степени. 1902-ом году Российская Империя так же наградил его отца Мозафереддин-шах Гаджара с пятью орденами: Орден святого апостол Андрея Первозванного, Орден святого Александра Невского, Орден Белого орла, Орден святого Станислава 1 степени, Орден святой Анны 1 степени с бриллиантами.

1905-ый год если дал бы свои те плоды, как на это рассчитывали масоны, можеть быть и Первого Мирового войны и не было бы! Везде «угнетенный» народ говорил о свабоде. О свабоде везде говорьят, но как сладость ее не видать! Сабир охриктазировал эти времена с устами неучов:

Свабода! Хотелось халвы мне отведать твоей,

Отведать и крикнуть «Что в мире свабоды вкусней?» …

Но, грозен, как туча, взглянул на меня кладовщик,

«К усладам свободы ты, малый, тянуться не смей!

Красавица эта Ирану, пойми, суждена!

Что ты для прекрасной? Ты чужд, понимаешь ли, ей»… (пер.П.М. Панченко)

В 1905 год полученные ордена сами по себя говорять, за что. Он утопил в крови Тебризкую Революцию (Мешруте) с  руками русских солдат. Он уничтожил тысячами свох сограждан, своих соплеменников. Интересный факт, именно в этом году Османская Империя тоже вручел ему свое почтенный Высокий орден Дома Османа (Али-Осман). Спустья два года, Третья Французская республика, не хотел отстатся от Великих держав, и наградил послушного наследника Большой Крест орденом Почетного легиона. Все эти ордена, кроме Османских ,  были крестовидными, а он всегда их носил на шахском кителе.

Вступил он на престол после смерти отца. Мухаммад Али шахиншахом Ирана из династии Гаджаров стал с 8 января 1907-го по 16 июля 1909-го года. При вступлении на престол обещал соблюдать Конституцию, дарованную его отцом в 1906-ом, чего, как и все остальные политические обещания, однако не выполнил.

Где Конституция? В пыли!

Наглеют слуги Меме Дели!

От жира вздулись, оплыли!

Шейтаны правят всей страной

Дубина, знать, тому виной! (пер.П.М. Панченко)

Он, 1 мая 1907 назначил премьер министром Мирзу Али Асгар хана, опытного политика, уже занимавшего этот пост в 1888—1896 и 1898—1903 и получившего титул Мирза Али Асгар хан, Эмин эс-Салтане, Атабек-е-Азам — Верный Султану, Высший правитель (титул первого министра). Однако уже 31 августа 1907 Мирза Али был убит федаином Аббасом Агой из Тебриза. Несколько раз попытка убить его самого успехом не увенчалось. В день джуме (пятница) 15 мухаррама, священного месяца 1326-го года хиджри 5 (18) февраля 1908г. (По Иранское летоисчисления это месяц эсфенд 1286г.) шах прогулял в Довшантепе в Тегеране, из стораны Вахши Баг двое убийцы вышли и многочисленным ножевыми ударами его и поблизости ставщих поранили. Все умерли, но он остался живь. Не смотря, что арменин по имени Семен ага был прямым приучастником этого террора вышего ранга, в  попытке убийству обвинили один из руководителей революции (машруте) Гейдар хан Эмиоглы. Газеты вшедшие в Иране в те времена «Мусават» (Равенство), «Рух ул-Гудс» (Святой Дух) и «Сури-Исрафил» (Труба апокалипсиса  археангела Исрафиля) событии показывали с сегоднешней точки-зрения, очень хаотично, примитивно, польно вражениями из лексики лакеев.

В 25-ом номере в газете «Сури-Исрафил» от 1908-го года напечатано следуюшие:

«Три часа до заката в день джумы 25 мухаррама 1326-го года, (28 февраля 1908 г.) не смотря,что  охрана и полицесские по шеренгам стояли на службе, когда всевышный господин, не доходя до свой автомобиль установленная бомба зарание,  взарвалось возле них.  Несколько человек пали насмерт. Автомобил взлетал по частьям, а по счатливом случайности и благославленной судбою шах бодростовал. Это случился сто шагов от шаха. Остался жив и шофер-француз».

Показание шофера шаха сейчась читается как сказка-анегдот. Но тогда это воспринамали всерьез. Другая бомба взорвалось на улице, около будьки цирульника. Шах не пострадал, но неудавшееся покушение сделало его крайне подозрительным. После того по приказу шаха начали многочисленные казни. Если смотрет с вершины двадцать первого века эти исценированные покушения показываются не очень-то серьезной, мы, ведь немало слышали о подобных случаях с лидерами разных стран современности.

3 июня шах, опасаясь очередного покушения, покинул дворец в Тегеране и уехал в шахские сады за его пределами. 24 июня 1908-го года Мухаммад Али совершил переворот, с помощью Персидской казачьей бригады разогнав Меджлис.

В 1908 году в Тебризе началось восстание против власти шаха. Их поддержали социал-демократы, и через грузинских евреев их обеспечили с оружием и деньгами.

В январе 1909-го года сторонники Конституции, поддержанные бахтиарскими ханами, стремившимися к укреплению своего влияния, захватили власть в Исфахане. Началось восстание в Гиляне (в Реште и других городах Гиляна). В Бушире, Бендер-Аббасе и некоторых других городах и районах Ирана к власти пришли противники шаха. Тогда Сабир с гениальной точностью несколько месяц вперед передвидел события. Он передпоставил революценные события в Османской Империи и в Иране. В результатете революции приготовленными масонами Султан Абдул Гамид был низложен и заключен в крепость. Будто, заключенный султан  проницательными словами поэта передвещал шаха:

Мемдели, не стой, беги!

Не гордись, — кругом враги!

Ты с меня бери пример,

Примирись, ускорь шаги!

Я клянусь Творцом Земли,

Ты же, смертен, Мемдели.

Твой баран уйдет из рук,

Твой кальян уйдет из рук,

И не только Тегеран,

Весь Иран уйдет из рук!.. (пер.П.М. Панченко)

13 июля 1909 повстанцы вступили в Тегеран. Изучая опубликованные секретные документы  и стихи его по этой же теме, поражаешься тонкому чутью великого поэта. «Сборник дипломатических документов, касающихся событий в Персии» (Вып.2, Спб., 1911, стр.261-262) вот что сообщает:

«В 1909-ом году, утром 3(16) июля шах, убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления, со свитой и женами переехал из Солтанабада в Зеренде под защиту царской и английской миссий. Вечером того же дня в меджлисе собрался чрезвычайный верховный совет в составе руководителей федейских и бахтиярских отрядов, принцев, депутатов бывшего меджлиса, отставных министров, главных муджтехидов и крупных купцов. Этот совет объявмл о низложении шаха, о назначении новым шахом 11-летнего сына Мухаммеда Али – Султан Ахмеда (21 января 1898 — 21 февраля 1930)  и регентом старейшего Гаджарского принца Азад ул-Мулька. Военным министром и сепахсаларом, а также генерал-губернатором Тегерана был назначен примкнувший к Гилянским федаям и формально являвшийся командующим их отрядами крупных Гилянский феодал Сепахдар. Начальником Тегеранской полиции был назначен дашнак Ефрем Давидянц, который до этого был владельцем кирпичного завода в Реште.» Отца отстранили от престола, 14 летного сына посадили. Даже впускался в обрашению серебряная монета с изоражением этого мальчика подростка-шаха (В моей коллекции находится один экземпляр из этих монет).

Сабир тонким чутьем улавливал ход событий и мастерски изображал:

Пускай, как сердце у меня — сгорел ты!

Плохая весть от Мемдели, от сироты:

Бежал – и больше не вернет своей тахты.

У Консула ютится знать, Иран, Иран!

Дурная кровь твоя, видать, Иран, Иран!..

*************

Вокруг любого столько войск – звенит в ушах!

Мол, Мемдели, слезай с тахты —  ненужен шах!

Порядки старые в три дня втоптали впрах!

Тут шах завыл — и удирать, Иран, Иран!

Дурная кровь твоя, видать, Иран, Иран!

*************

Прекрасный край! Каких людей ты всарь родил!

То были старцы, молодежь – и ум, и пыл,

В те годы тенью Бога шах для ханов был.

Теперь Ефрему ханом стать, Иран, Иран!

Дурная кровь твоя, видать, Иран, Иран!.. (пер.П.М. Панченко)

Поэт описывает события, так, как будто, он  сам там, в Иране участувает. Сихотворение напечатано было в журнале «Молла Насреддин»  №29, от 19 июля 1909-го года, под псевдонимом «Абу Наср Шейбани».

В секретных документах читаем (Вып.3.Спб., 1912, стр.123) о дальнейшей политической приключении экс-шаха:

«Бывший шах Мухаммад Али не был привлечен к ответственности. Правительство либералов при посредничестве царской и английской миссий вступило в переговоры об установлении ему пенсии, которыезакончились 25 августа (7 сентября)1909г. По заключенному соглашению бывший шах обязывался передать правительству все коронные драгоценности и свои земельные владения в Иране. Правительство принимало на себя уплаты всех долгов Мухаммеда Али иностранным банкам и поданным и назначило ему ежегодную пенсию в сумме 100 000 туманов. Шах должен был выехать из Тегерана за границу через 48 часов после подписания соглашения… На деньги, получаемые от Иранского правительства, бывший  шах сразу же после отъезда из Ирана начал вести подготовку к захвату шахского трона вновь.»

Дом мой, тайны мои, и дела, и слова,

Честь и слова – от них лишь болит голова;

Это все распродать – вот мои же права!

Государство Гаджар продаю я сперва,

А потом… Набивая мошну, продаю, —

Эй, барышники, слушай! Страну продаю! (пер.П.М. Панченко)

Поэт так безошибочно и точно набирает слова, будьто он был знаком секретным документами с семи печатью.

Мухаммад Али был вынужден скрыться в российской миссии, а затем уехать в изгнание в Россию. А как жилось шаху за границей, мы знаем по переписке.

«Секретная депеша Росийского Посла в Париже

А.П. Извольского,

Министру Иностранных Дел С.Д. Сазонову

Париж, 19 декабря-1января 1910-11гг.,№75

Из секретной телеграммы моей от вчерашного числа за №85, Ваше Высокопревосходительство, уже  осведомлены о приезде в Париж бывшего Персидского Шаха и о его ходатайстве, об оказании ему денежной помощи со стороны Императорского Правительства.

Сумев обстановить свое передвижение строгой тайной, Мухаммад Али шах успел проехать из Мерана в Ниццу и пробыть в последнем городе несколоко дней без того, чтобы обратить внимание на себя даже газетных сотрудников. Впоследствие сего, несмотря на отданное уже Посольством распоряжение в смысле письма Т.С. Аргикапуло от 21 октября с.г. № 988 и телеграммы Вашего Высокопревосходительства от 28 октября за № 1625 нашим Консульствам в Ницце и Париже не удалось принять на себя заботы о возможным облегчении Шаху внешней обстановки его путешествия.

Узнав о неожиданном приезде Мухаммад Али в Париж, я тотчас поручил первому секретарю Посольства барону Шиллингу съездить к Его Величеству и, по передачу ему приветствия от моего имени, сделать ему указанные в упомянутых письме и телеграмме заявления. Шах ответил, что он очень тронут новым доказательством постоянной заботливости о нем Императорского Правительства, что он благодарит за принятые французскими властями, по почину Посольства, меры к ограждунию его безопасности, но что он с признательностью отклоняет предложенные услуги одного из чиновников нашего Консульства, так как при нем уже состоит здесь один из секретарей персидской миссии в Париже, на которого возложены преговоры с гостиницей, поставщиками и проч. Что же касается дружеского совета воздерживаться от всего, что могло бы в Тегеране быть истолкавано в смысле происков против нынешного Персидского Правительства, то Мухаммд Али выразил надежду, что в С.-Петербурге усомнятся в искренности его намерения не предпринимать ничего для своего возвращения в Персию и для восстановления там утраченной своей власти. Поэтому он хочет верит, что у нас не придадут значения распространяемым из Тегерана ложным слухам и подозрениям, вызванным настоящей поездкой, единственной целью которой является  восстановление расшатанного здоровья.

Затем бывший властитель Персии заявил, что причитающийся ему ныне взнос выговоренной пенсии заставляет себя ждать, между тем как расходы по путешествию ставят его в довольно стесненное положение. В виду этого, Шах передал мне через барона Шиллинга усердную просьбу ходатайствавать по телеграфу перед Императорским Правительством о выдаче ему последним, в качестве аванса за счет пенсии, 15 000 р. Собираясь выехать отсюда завтра в Брюссель, он будет ждать там ответа, за которым обратится в нашу Миссию.

После того, Мухаммад Али намерен, заехать дня на два в Берлин, а оттуда снова вернуться в Меран.

О вышеизложенном я счел уместным упомянуть в разговоре, который я имел сегодня с Английским Послом.

Примите и проч.

Извольский»

Жажда власти не утехается с родсвенными человечными чувствами. Отец сына, сынь отца беспощадно готов горлу сгрызить. Около трона всегда бывают протягивание, Дявольское магнитное полье. Мухаммад Али шах после отстранения от власти в пользу собственного сына, мать его не оставил с ним, со многочисленнымы женами взял с собой в чужбину. Наверно рассчитал что, сын когда-то захочет видеть собственной мать, тогда и отец — экс-шах с сыном шахом  встретятся. Тогда, может быт, ему удастся уговорить его уйти от власти! Но, увы, около трех лет они разлучны, ниразу весть приглащение встречи не поступил. Остается одно, с силой свергнуть сына! Вот, о чем мог тогда думать Мухаммад Али шах. Секретные архивные документы лишь поддерживает ход мыслей.

«Секретная депеша Росийского Посла в Париже

А.П. Извольского,

Министру Иностранных Дел С.Д. Сазонову

Париж,20декабря/12 января 1910-11гг.,№76

Как я  имел честь телеграфировать Вашему Высокопревосходительству, посетивщий меня Персидский Посланник сообщил мне весьма доверительным образом что, по его наблюдениям  бывший Шах Мухаммад Али вопреки данным им вчера барону Шиллингу заверениям, не только не отказался от мысли вернуть себе Персидский престол, но находится в самых деятельных сношениях с главарями некоторых пограничных племен, главным образом, по близости Макинскому Ханству, и намеревается при их содействии вскоре появиться на персидской территории. По словам Самад Хана, посредником между бывшим Шахом и его сторонниками в Персии служит Мансур ул-Мульк, а в Одессе письма и телеграммы получаются на имя некого Чорбаева. Самад Хан видел весьма компрометирующие письма и телеграммы, в коих. между прочим, говорится о посылке денежных сумм в Персию. Мухаммад Али, по-видимому, придается иллюзии, что как в Англии, так и в Росии, в особенности после моего ухода, Правительства ныне более склонны сочувствовать его реставрации. Самад Хану известно, что Мухаммад Али находился в Меране в в отношениях с Саад уд-Доула, а что в Ницце виделся с Зилли-Султаном, которые оба поддерживают в нем вышеописанное настроение.

Поблагодарив Самад Хана за его сообщение, я попросил его ещо раз самым строгим образом подтвердить МухаммадАли от моего имени предостережения и советы, переданные ему вчера бароном Шиллингом, и предупредить его, что подобные интриги могут иметь для него лишь самые печальные последствия.

Хоть Самад Хан уверил меня, что он никому, кроме меня не сообщал о вышеизложенном, мне кажется, что вряд ли он воздержится от передачи своих наблюдений в Тегеран. Ввиду этого я счел долгом с особенной силой высказать осуждение проискам Мухаммад Али и установить полную непричастность к этим проискам Русского Правительства.

Примите и проч.

Извольский»

«Султан» один из 99 имен Аллаха, «зилл» по-арабски «тень», Зилли-Султан — Тень Божьи, так назывался принц Гаджарской династии. Вот, что пишет о нем Литвинов, будучи в Тегеране казакским командиром: «Брат шаха, Зилли-Султан, было под 50 лет. Лицо его с жестким выражением острых, проницательных черных глаз с тонкими губами не были особенно привлекательны,напоминая о жестокости, о которых ходили многочисленные рассказы.»

Встреча шаха с принцом дал тему Сабиру. В Иране его ждали с нетерпением европейцы,  Зилли-Султана не наказывали они сами, его дали на растерзание бунтующим.

НАРОД:     Зилли-Султан! Ты нам грозил, ты много жадным ртом забрал,

А – ну выкладывай,сюда все, все, что ты кнутом  забрал!

ЗИЛЛИ-СУЛТАН:     О, каюсь, каюсь! Признаю что, я всегда преступно жил,

Что я сознательно грешил и несознательно грешил!

НАРОД:    Ведь ты в Европе проживал! Зачем же ты бегом-бегом,

Опять направился в Иран? Не ожидал, что грянет гром?

Ты сам, как видно, захотел вселиться в этот серый дом?

Теперь ничем уж не помочь! Сиди, любезный, под замком!

Молчи, впустую не болтай, верни, что этим ртом забрал!

Выкладывай сюда, что сам, что со своим двором забрал!.. (пер.П.М. Панченко)

В жанре поэтико-сатиристической интермедии, не только конкретно в этом примере, Сабир себе показывает истинным, талантливым драматургом. Допрашивымый на все вопросы отвечает тем же, одним ответом. Ему больше нечего говарить! Он только просит прощения. Допрашивающий народ требует от него награбленное им добро.

В 1911 вернулся в Иран с военным отрядом, высадившись в Астрабаде, и пытался восстановить власть свою, но его сторонники были разбиты войсками нового правительства.

Вот, что пишет дипломат трех шахов Ахмед хан Мелик Сасани: «после того, как устранили Мухаммад Али шаха из престола Ирана, Росия его приютил в Одессе. Там для его купили прекрасный сад, и он жил в царско красоте  здание. Из Иранского государства ежемесячно поступало 7 тысячь туманов». Росийский император вышлил особого врача доктор Ерузельского и генерала Хабаева для послужению Мухаммад Али шаху.

Жил Мухаммад Али шах в Одессе в особняке по адресу нынешней улица Гоголя, 2. Еще с Тещиного моста открывается величественный Шахский дворец. Дворец был построен одесским архитектором Феликсом Гонсиоровским в 1852 году для польского помещика Бржозовского. Дворец напоминает средневековый замок с зубчатыми башнями, мощными стенами, стрельчатыми  окнами. Дворец построен из местного камня-ракушечника и облицован инкерманским камнем, который был доставлен из Крыма.

В плане здание имеет форму буквы «Г» с «Г»-образным полузамкнутым двором. На снимке внизу вид входных ворот во двор дворца и вид двора. Входные ворота напоминают башню рыцарского замка старой Англии или  дворца испанского идальго. Создается впечатление, что на балкон может выйти леди Равена или Дульсинея… От улицы дворец отделен металлической решеткой. В Одессе бывший двореце Бржозовского и проживает он со всей своей челядью и гаремом из 24 жен. Такая экзотическая личность привлекает внимание жителей города, которые и дают дворцу название, существующее до наших дней.

Мухаммед Али был еще сравнительно молодым человеком.  В 1909 году ему исполнилось 37 лет. Посещая общественные места, он всегда дарил подарки и сувениры обслуживающему персоналу и просто посетителям, за что снискал любовь и уважение жителей города. Говорят даже, что он выбрасывал провинившихся жен с балкона 1-го этажа дворца на улицу на потеху публике. Но это, скорее всего, легенда. Ни одного балкона во дворце я не обнаружил. Да и есть факты, что гарем располагался не во дворце, а на улице Черноморской, недалеко от Александровского парка (ныне парк Т.Г. Шевченко). Мухаммед Али вел активную политическую жизнь, состоял в переписке со многими политическими деятелями. В одном из писем английскому премьер-министру Уильяму Гладстону Мухаммед Али написал: «Уверяю вас, что легче 50 лет прожить с одной женой, чем один год — с 50 женами». Из письма видно, что имидж ловеласа, преписанном тайный руководительем шаха, уже ему надаедал. Никто не думал тогда, для шаха, властелина державы, что, наложниць мало, почему ему понадобылся было, самому в Европе снисходительно искать девиць? В каждом государстве есть подобная особая профессия, занимающая этими делами. А почему тогда шах это делал? Над покрывалом тупой страсти он на загранице встречался с нужными людьми, вел нужные ему переговоры.

Чтобы туго связывать к себе шаха, масоны очень постарались обрывать все ниты его с народом. Несмотря что, Мухаммад Али шах как марионетка выполнял все требования, те сили даже не постыдились его ставить на место ручного обезяны. Его «клоунада» обошлись весь прессы Европы и Ближней Азии. О любовном похождении шаха М.А. Сабир напечатал стихотворение в журнале «Молла Насраддин» № 4 от 25 января 1911-го года. Оригинален диалог Меме Дели с мадмазельом.

МЕМЕ  ДЕЛИ:    Сжались надо мной, мадмазель!

В сердце страшный зной, мадмазель!

Я еще в Одессе мечтал

О тебе, одной, мадмазель!

Нетерпенье шаха тебе

Не понять вполне, будь моей!

Видишь, я в огне, будь моей!

ДЕВУШКА:    Убирайся вон, Меме Дели!

Весь в крови твой крон, Меме Дели!

Не могу я видеть тебя,

Слыша бедных стон, Меме Дели!

Уходи,  бесстыжый тиран!

Я тебя любить не хочу,

С толстошеим жить не хочу!.. (пер.П.М. Панченко)

Активный и продуктивный исследователь жизни и творчества Сабира, Алхан Байрамоглу уточнил несколько спорных фактов и про любодеяния Иранского шаха Мухаммад Али в Европе. На ссылке журнальным материалам «Гюнеш» (Солнце) от 29 ноября 1910 г. вышедший в Баку, он описывает событые: «хождение Мухаммад Али Мирзы от Одессы в Европу беспокоил политиков. По данным агентуры, Тегеранское правительства узнала что, бывший шах безумно влюбился 19 летной Ирландской тансовщице. Она его игнорировала и ушла в Австрию. Мухаммад Али и в Вене предлегал ей руку и сердце, но она опять не приняла его предложения. Тепер шах за следами ее идет по городам».  (“Улдуз” журн.,2003,№9)

Чтобы не остоваться на памьяти поколений дураком, шах придумал и играл новые мизансцены. Одна из любовниц из Европы за шахом приехал в Иран. Тогда сочинили двустишие на фарси:

اجب  آن  نیست   که   سیّاد   پیه   سید  گردد

اجب  آنست  که   سید   پیه  سیّاد  گردد

Если охотник идет по следам охоты, здесь нет ничего удивительного,

А если дичь идет за охотником, вот это забавно!  (подстрочный перевод мой)

Кто этот дичь? Тайные переписки дает ответ и на этот вопрос. В письме Российского Посла в Париже А.П. Извольского,  Министру Иностранных Дел С.Д. Сазонову от 16/29 февраля  1912 года есть такие строки:

«В заключение должен рассказать Вам, следующую неправдаподобную, но, тем не менее, вполне достоверную историю:в Париж только, что возвратилась из Персии некая графиня Клермон Тоннер (Clermont Tonnere),сопровождаюшая в его походе экс-шаха.Дама эта,известная здесь своей экцентричностью и различными экзотическими приключениями, по-видимому, увлекалась идеей реставрации Мухаммеда  Али, а по другой версии, личностью принца Салара (брата Мухаммада Али), и неотлучно находилась в лагере последнего во время последных событий: она уверяет, что ссудили экс-шаху четыреста тысяч франков, которые она получила от заклада принадлежащего ей в Париже дома (графиня Клермон Тоннер была замужем за известным фабрикантом шампанского c-te chaudon de Biailles, но расстались с ним и носит свое девичье имя). Лично я с нею еще не встречался, но она часто бывает у некоторых моих знакомых и пропагандирует в их салонах реставрацию Мухаммеда Али. Таким образом, получается разгадка вопроса, откуда экс-шах достал денег на начало своей экспедиции…»

Пять месяць до своего смерти М.А. Сабир опубликовал поэтико-сатиристическую интермедию под именем «Мемдели и Абдул Гамид» в журнале «Молла Насреддин».

МЕМДЕЛИ:   Дорогой отец султан! О, как ты думаешь, скажи!

Мадмазелью я пленен, ее лицом, ее плечом.

Вслед за ней из края в край я всю Европу исходил,

Как ни звал собачью дочь, — убить, остался непричем.

АБДУЛ ГАМИД:    Мемдели! Я потерял охоту к этаким делам,

Я собрал свое добро и переправил в новый дом.

О холере ходит слух – я накупил скорей лекарств,

Ими дом я свой набил – и вот теперь аптек в нем! (пер.П.М. Панченко)

Характерные образы говорять очень реально; старик по-старчески, болезненно, молодой страстный  набор словами. Всего 8 строк, но вродебы  целую, комедию читаешь.

Образ Мухаммад Али шаха, как альфонса и трусливый натуры отражается в стихах М.А. Сабира, и это справедливо и реально. Это потому, шах во времена смуты не разбирался в событиях и к смерти не был готов, и поэтому стал для сильных держав забавной игрушкой. Поэт пишет с большим сочувствием, с великим горем о шахе и о революции. М.А. Сабир даже на гране собственной смерти разделил учесть обездоленной народа.  Безвременная смерть не дала возьможность поэту до конца описывать своего трагикомедийного героя. А что с этим героем  случилься дальше, вот что…

Жарким пламенем горявшей революции в России ему был не уютно. В месяце эсфенд 1297-ого года хиджри-шемси (февраль 1918г.), когда большевики поблизились около города Одессы, Мухаммад Али, мать Султан Ахмед шаха, с двумя сновьями,  дочьми и 23 женами со всеми своми богатсвами сели на французкой корабль и побежали в Истанбул. Корабль больше две тысячи человек на борт небрал, но в Одессе набралось пассажиров около четырех тысячи.

Не доехав до Истанбула, англичание на Черном море конфиксовали корабль. Мухаммад Али шах свой карт выслал Иранскому посольству. Он на карте писал: «Болшевики заняли Одессу, и я со своими соратниками в одном французком корабле убежал. Вот, четыри дня мы в море остались бессилы и без еды. Когда корабль приблизился, англичане с предлогом будьто большевики в коробле могут оказатся, не дают разрешения выходить в Исламбульский порт. Вы из Английского посольства получите разрешения что, нам разрешили стать пешеходцами.»

После обращения Иранское посольства в Английском делопроизводителей, они дали одну моторную лодку с флагом «Ширу Хоршид» (Лев и Сольнце был гербом Ирана со времен Селджугидов до Исламской Революции), и одного английского офицера, чтобы он помог бывшему шаху и соратникам  его выйти на сущу. Все-таки, экс-шах смог использовать приманкой матери Султан Ахмет шаха, не она, может быть, их англичане не спасли бы…

Истанбул называл «Исламбул»ом (дословно: найди Ислама) Третий Султан Мустафа (28.01.1717-28.01.1774),  в течения несколько десятилетия город именовался так. Исламбуле верхушки власти, под наблюдением масонов, Мухаммад Али шаха и его семьи принимали радужно, дали им все возможности житье и просвещания. Но, жившиее в Исламбуле народ выходивших из Азербайджана, ненавидел их. Простолюдь выкрикивал им налицо,  вспоминания об утоплении в крови револиции, о утомительном жизьни сограждан.

В Исламбуле он не смог жить долго, затем их проважали в Италию в Сан-Ремо. Сан Ремо — один из наиболее известных городов на Лигурийской Ривьере, расположенный практически на границе с Францией (всего 25 км до неё), находиться в заливе между двумя мысами — мысом Зеленым на востоке и мысом Черным на западе, с суши город окаймляет цепь Альп.

Итальянцы называют Сан-Ремо самой престижной курортной точкой Лигурии (одна из 20 областей Италии, которая тянется вдоль Итальянской Ривьеры). Еще это побережье называют «Ривьерой цветов». А Сан-Ремо — «городом цветов».

Примерно до середины XIX века этими местами интересовались только генуэзцы, да пираты-сарацины. Курортный бум в Сан-Ремо начался в 1855 году благодаря любовной истории доктора и пациентки, описанной Джованни Руффини в романе «Доктор Антонио». Но кроме романтических перипетий Руффини не поленился описать горы и приморские пейзажи в окрестностях Сан-Ремо, на фоне которых разыгралась драма. Пейзажи удались автору настолько, что после публикации романа на английском языке многие англичане решили убедиться в привлекательности лигурийских красот.

Действительность превзошла ожидания. Уже через несколько лет Сан-Ремо заполонили респектабельные жители туманного Альбиона, желавшие пересидеть в Италии дождливые английские зимы.

В XIX-ом веке этот курорт был излюбленным местом отдыха масонов. Особенно часто в Сан-Ремо приезжали члены семьи Романовых, в частности жена Николая I — Александра Фёдоровна. Главная набережная — Corso della Imperatrice — названа в честь русской императрицы Марии Александровны, супруги Александра II.  В 1913 году в городе для русских была освящена православная церковь — Храм Христа Спасителя.

Здесь жили выдающиеся художники, композиторы и ученые, такие как Клод Моне, Петр Чайковский, Альфред Нобель ― основатель всемирно известной премии, многие лауреаты Нобелевской премии, самые известные королевские семьи Европы. 16 мая 1926-го года здесь умер Османский султан Мехмет Шестой. Мухаммад Али шах жил в Сан-Ремо в чужбине, до 5 апреля 1925 –го года, не дожив до своего 53-ти год день рождения, как и свой отец. Похожую судьбу жил и его сын Султан Ахмед шах, последный шах из династии Гаджаров,  после пяти лет, устраненный от перестола, 1930-ом году в своих 32 годах он тоже умер в чужбине, но во Франции, Париже…

ЛИТЕРАТУРА

1. «Хопъ-Хопъ Намэ» Сабира Таир-заде, Баку,1913
2. Мирза-Алекбер Сабир «Избранные произведения» Санкт-Петербург, 2008
3. 3. آزند، یعقوب؛ تجدد ادبی در مشروطه، تهران، انتشارات مدرسة تحقیقات و توسعة علوم انسانی، 1384.
4. روزنامه صوراسرافیل. س۱٫ ش۲۵، ۹صفر ۱۳۲۶، صص۶-۳٫
5. روزنامه مساوات. س۱، ش۱۰، ۲۱ ذیحجه ۱۳۲۵، ص۳٫
6. 6. روزنامه روح القدس، س۱، ش۲۰، ۱۳ صفر ۱۳۲۶، ص۲٫
7. ایرج. ایرانشناسی: تازه‌ها و پاره‌های ایرانشناسی (۴۵). بخارا، فروردین و اردیبهشت ۱۳۸۴،

شماره ۴۱، ص۱۰۲

8. 8. ملکه جهان، آخرین زن متشخص دوران قاجاریه
9. افشار، ایرج. ایرانشناسی: تازه‌ها و پاره‌های ایرانشناسی (۴۵). بخارا، فروردین و اردیبهشت ۱۳۸۴،

شماره ۴۱، ص۱۰۲

10. تاریخ مشروطه احمد کسروی
11. شیخ‌الاسلامی، جواد. پایان کار محمدعلی شاه قاجار. اطلاعات سیاسی، شهریور و مهر۱۳۸۵.
12. نقش علمای نجف در جنبش مشروطه، زهرا آصفی، گنجینه اسناد، تابستان ۱۳۸۵، شماره ۶۲
13. Donzel, Emeri “van” (1994). Islamic Desk Reference. ISBN 90-04-09738-4. p. 285-286
14. Soltan Ali Mirza Kadjar, ‘Mohammad Ali Shah: The Man and the King’, in: Qajar Studies. Travellers and Diplomats in the Qajar Era. Journal of the International
15. Qajar Studies Association, volume VII, 2007.
16. Şövkət Tağıyeva “XIX əsrin sonu və XX əsrin əvvələrində İran kəndlilərinin vəziyyəti” Bakı,1969
17. Alxan Bayramoğlu “Bənzərəm bir qocaman dağa ki…” Bakı 2010
18. Ф.Гурбансой «Любовные похождения Мемдели в Европе», журнал «Мир женщины», №12 июнь, 2002г.
19. Материалы по истории Франко-Русских отношений за 1910-1914гг. Сборник секретных дипломатических документов, бывший Императорского Российского Министерства Иностранных Дел. Москва, 1922

Сайтография:

www.enci.ru,

www.obodesse.at.ua,

www.narodna.pravda.com.ua/ukr/history,

www.moidagestan.ru/blogs

Мирза Алиакбар Тахирзаде

Мухаммад Али шах Гаджар

Сын- Султан Ахмед шах

Отец-Музаффареддин шах

Казацская бригада в Иране

Тот автомобиль шаха,  который  взорвали

Дом шаха в Одессе

Дом шаха в Сан-Ремо