Если единственный сын пойдет на войну… СЛОВО ПУБЛИЦИСТУ

Но есть науки, которые широкая общественность почти не замечает. И хотя развиваются они в тиши академических кабинетов и замкнутой атмосфере конференц-залов, эти науки объясняют многое из того, что, вроде бы, прямого отношения к ним не имеет.

Одной из таких чрезвычайно полезных и весьма поучительных дисциплин является демография – наука, от которой просто никуда не деться, поскольку она и есть жизнь человека, описанная в больших числах.

Чем отличается Грузия от Египта

Ну, например, демография дает одно из объяснений, почему в экономически отсталых странах внутренние конфликты возникают чаще, чем в развитых. И дело тут, как выясняется, не только в бедности, которая является лишь одним из факторов. Взгляните с помощью демографической науки на структуру населения конкретной страны, и если увидите преобладание молодежи на фоне отсутствия больших запасов природных ресурсов, то, значит, быть беде.

И наоборот: возьмите бедные страны, в которых доля молодого населения мала, и вы убедитесь, что, несмотря на экономическую отсталость, стабильность в них сохраняется десятилетиями. Да, там могут иметь место бардак в политике, кризис в экономике, полная неразбериха с социумом, а также ряд вытекающих отсюда неприятностей. Но кровопролитий, войн и внутриполитических смут там, скорее всего, не будет. Потому, что низкий процент молодежи – это значительно меньше пассионарной энергии, а, значит, меньше людей, которые не видят для себя перспективы на завтрашний день.

Именно так, благодаря Ее Величеству Демографии, вы можете, например, увидеть разницу между Египтом и Грузией.

Помимо этого, замечательная наука демография объясняет также, почему более развитые в интеллектуальном и духовном отношениях нации, как правило, всегда менее воинственны и берутся за оружие, лишь когда окончательно припрет и больше деваться некуда – что, собственно, и произошло с некогда мирной и пасторальной Украиной.

Сто лет назад в Европе на каждую семью приходилось в среднем по 4-5 детей, и это способствовало воинственности народа – во-первых, как и сегодня в ряде стран Азии и Африки, на всех не хватало, а, во-вторых, когда сыновей много, не так страшно отпускать их на войну.

На сегодняшний день в развитых странах на семью приходится один-два ребенка, и в этой ситуации демография становится, ну, просто главнейшей из наук. Во-первых, материальных благ на всех уже хватает, а, во-вторых, одно дело посылать на войну, скажем, двух из шести сыновей, и совсем другое – одного-единственного или одного из двух.

Один сын – одна семья

Конечно, для любого родителя потеря ребенка, пусть даже одного из десяти – трагедия и боль. И тем не менее, если война, не приведи Господь, забирает вашего единственного сына, то жизнь теряет всякий смысл, и все, что вам остается – это доживать ее в горе, скорби и одиночестве, молясь, чтобы конец наступил как можно скорее.

Тут важно вспомнить еще одну деталь, также связанную с демографией. 100-150 лет назад по всему миру были распространены ранние браки. Так что, в те незапамятные времена, когда власть забирала вашего пятого сына на очередную войну, у него уже были дети, а у вас, соответственно, внуки, что позволяло сохранить смысл жизни и найти отдушину в их воспитании.

Сегодня же, чем больше развита та или иная нация, тем позднее в ней заключают браки и рожают детей. Так что, когда за вашим единственным сыном придут с призывной повесткой из военкомата, вероятность того, что у вашего сына еще нет детей и в случае его гибели вы останетесь в абсолютном одиночестве, чрезвычайно высока. Словом, проще застрелиться, чем ждать, пока природа заберет вас по своей инициативе…

Наверняка, вы спросите, а что, собственно, общего между войной и демографией, почему я ставлю рядышком два эти понятия.

Поверьте, не ради усиления драматизма, которого в нашей жизни и без того с лихвой!

Война – дело контрактника

Дело в том, что демография идеально объясняет, почему в одной стране для начала войны и вовлечения в нее сотен тысяч, а то и миллионов молодых людей, достаточно, что называется, чиркнуть спичкой, а в другой пацифизм так прочно укоренился в общественном сознании, что на войну люди идут только в случае невероятно высокой, доминирующей мотивации.

Отдельная тема — профессиональные военные, так называемые, «контрактники», готовые ехать и воевать где угодно, поскольку война — их работа. Речь идет об особой категории людей, для которой, вопреки расхожему мнению, деньги играют далеко не ведущую роль – как правило, «контрактникам» платят ненамного больше, чем офисным сотрудникам, которые, в худшем случае, рискуют поранить палец скрепером.

Американец или англичанин, подписывающий контракт с армией своей страны, делает это, прежде всего, потому, что он хочет быть солдатом, а не офисным планктоном, и именно в этом видит свое призвание. То есть, с его стороны это осознанный шаг, а не вынужденная мера.

Вот почему для современного цивилизованного обывателя война, которую его страна ведет где-то там, за пределами – дело привычное. Потому, что у обывателя на руках общественный договор с руководством его страны — я исправно плачу налоги, а вы — нанимаете армию, планируете военные действия, воюете, где сочтете нужным, главное, чтобы меня и членов моей семьи это не касалось напрямую.

Именно поэтому операция «Буря в пустыне» в Ираке, где воевали только контрактники, вызвала в США гораздо меньше социальных протестов, нежели война во Вьетнаме, в которой участвовали обычные призывники-срочники, брошенные в джунгли Индокитая прямо из университетских аудиторий и дискотек.

Не случайно современная молодежь любого развитого общества, пользующаяся всеми преимуществами социально-экономического равенства и имеющая все необходимое для получения хорошего образования и строительства успешной карьеры, в штыки встречает любую попытку втянуть ее в войну.

Бабы больше не нарожают 

А теперь поставьте себя на место главы среднестатистической малодетной буржуазной семьи, которого ставят перед фактом, что его единственный сын должен выполнить свой гражданский долг и отправиться воевать в другую страну.

«С какой целью? — осведомится отец, скажем, американского семейства. — Потому, что Саддам Хуссейн уничтожает курдов и притесняет шиитское большинство? Да мне в Аризоне и, тем более, в Калифорнии наплевать и на тех, и на других! Вы в самом деле считаете, что я должен рисковать жизнью своего единственного сына только для того, что кто-то в Белом доме решил доказать Саддаму Хуссейну, что он большая сволочь? Да идите вы со всем своим аппаратом!..».

Мотивация – вот единственный аргумент, который не учитывает великая наука демография! Мотивация ломает все барьеры. И рядовой отец не просто отпустит своего сына или сыновей – он сам возьмет в руки автомат и пойдет со своими отпрысками воевать плечом к плечу только в том случае, если это надо его стране, которая, не приведи Господь, оказалась в опасности.

Лозунг «Бабы еще нарожают!» давно потерял актуальность. Современные бабы не станут рожать десятерых детей, заведомо зная, что троих убьет война, двое умрут от болезней, один — от наркотиков, а оставшиеся сопьются от тоски и безысходности.

Современные бабы предпочитают иметь двоих детей, но при этом дать им максимум возможного. И они ни за что не захотят их терять потому, что какие-то абстрактные бабы где-то там, на чьих-то бескрайних просторах «еще нарожают». Ну, да, Саддам Хуссейн, конечно, большая сволочь, и наказания, безусловно, заслуживал, вот только все это, пожалуйста, без моих сыновей – я их не для этого рожала и воспитывала!

Вот такая вот демография.

Вообще-то, я теоретизирую. А вы подумали, что все это о «частичной мобилизации» в России?

Нет, конечно!

Просто мысли вслух…